Глава 13. Про «винтопил «Дружбу», теорию Лобачевского и правду об Иване Сусанине

 

 

Идти можно прямо – к черту.

Идти можно направо – в большой бизнес.

Идти можно налево – к трудящимся или к девкам… Кто на что горазд. Или к трудящимся девкам, если тянет и к тому и к другому одновременно.

Словом, идти можно куда пошлют, но можно и не идти, а, например, ехать или даже лететь. Тоже куда пошлют.

Ну, с этим ясно! Теперь возникает вопрос: следовать на шабаш ведьм – это как? Ну, в смысле как туда добраться? Идти прямо, ехать направо или лететь налево?

Ни то, ни другое, ни третье!

Авторитетно заявляю – на шабаш надо добираться, используя теорию Лобачевского!

Как это? Сейчас узнаете…

 

 

…Леший засунул две колючки в рот и молодецки свистнул… Точнее он только хотел молодецки свиснуть… Вместо разбойничьего свиста раздался надрывный хрип, как будто кто-то изо всей силы дул в простуженный контрабас. Затем хрип сменился старческим кашлем и завершился астматическим посвистыванием.

Лесной дух разочарованно сплюнул зеленой тягучей жижей и обреченно прокомментировал произошедшее:

- Это я технику звал!..

До Вани донесся довольно знакомый звук. Что-то такое он и раньше слышал. Но долго раздумывать грешнику не пришлось – из лесной чащи вынырнул невиданный доселе агрегат.

Устройство было до боли знакомо Ване – наконец, он понял, что это такое.

Обычная бензопила, переделанная в вертолет. «Техника» была деревянная, сколоченная грубо, но добротно.

- Это мой «винтопил» «Дружба»! – Гордо произнес Леший. – Сам сделал из трофейной бензопилы. Забрели как-то в чащу двое браконьеров с вот этой самой пилой. Деревьев напилили – страсть! Лесничий-то наш их увидел, а подойти ему к ним боязно – здоровые такие молодцы. А он-то старик, по человечьим, конечно, меркам… Куда ему с ними сдюжить. Вот и решил он ко мне, значится, за помощью бежать.

- И ты ему глаза не выел? – Удивился Ваня.

- Конечно, нет, Ваня, мы же с ним одно дело делаем – лес охраняем… Даже в Кодексе про лесничих сказано: «… Всячески поощрять и оказывать посильное содействие…»

- Ладно, канцелярская душа, что дальше-то было? Не томи уж… - Попросил любознательный Ваня.

- Ну, значится, прибегает ко мне лесничий и говорит: «Беда, Леха…» Это он меня так на человечий манер называет – Леха! Да, я не против, – давно мы ужо знакомы. Поди, шестой десяток пошел…

Леший явно начал заговариваться, поэтому Ваня решил придать его словесному блуду нужное направление.

- Ну и что дальше-то, про браконьеров?

- А, про браконьеров? Да, че про них-то гутарить, сытно я значится, отобедал…

- Значит, сожрал глаза, извращенец лиственный?

- Ага, - не обиделся Леший, - сожрал, касатик, как водится, сожрал. У одного правый глаз, а другого левый. И отпустил на все четыре стороны…

- Что ж совсем их зрения не лишил? – Никак не мог угомониться Ваня.

- Что я изверг какой, что ли? Наелся и будя!.. Мне ведь, Ваня, лишнего не надо. Главное, чтобы по Закону все. И человечишки наказаны и аппетит удовлетворен.

- А меня хотел совсем зрения лишить… - Обиделся Ваня.

- Хотел, Ваня, и сейчас хочу. Я ведь хамов и зазнаек страх как не люблю…

Не известно чем бы закончилась словесная дуэль между Ваней и Лешим, если бы Маврикий не положил ей конец:

- Когда двигаем? – Деловито осведомился он у духа.

- Будите вашего Санитара и вперед!

Но Санитара разбудить так и не смогли – здоровенный детина словно погрузился в летаргический сон. Пришлось прямо спящим погрузить его в вертопил.

Наконец все разместились, и чудо техники, надрывно жужжа, и цепляясь за верхушки деревьев, двинулась в сторону Лысой Горы, что в Киеве.

- Ты хоть дорогу знаешь? – Спросил Лешего Ваня, - А то ведь я думал, что вы, Лешие, только кругами народ водить можете.

- Могём! И кругами могём, и эллипсом, и даже параллелепипедом могём если надо! – Демонстрируя недюжинные знания в области пространственной геометрии, с удовольствием ответил Леший.

Духу было все равно, на какую тему болтать. Лишь бы не молчать и он спросил:

- А вам как надо? Ромбом или звездой Давида?

- Нам прямо, пожалуйста! – За всех ответила ведьма.

- Прямо не могём! Не положено! Я ведь Леший… - Прямо не умею!

- Ну, тогда, как угодно, лишь бы к шабашу не опоздать!

Леший на мгновение задумался, затем просиял:

- Я вас по-новому проведу. По научному! Заодно и теорию Лобачевского проверю. Сей ученый муж утверждает, что две параллельные прямые где-то в пространстве неизбежно пересекутся!

- Леший, а ты уверен, что если мы будем двигаться параллельно, то в срок на ведьмин бал успеем?

- Ну, ежели параллельно не хотите, то я могу перпендикулярно!

- Нет уж, Леший, давай лучше по Лобачевскому! А то мы точно заблудимся.

- Воля ваша! – Вздохнул уполномоченный, так как тема для разговора была исчерпана.

Но его выручил не менее словоохотливый Ваня:

- Полупроводник Иван Сусанин и то лучше тебя, Леший, в дорогах разбирался!

- Враки! – Неожиданно обозлился Леший. – И никакой ваш Сусанин не герой. Это я вражий люд в болота завел, а не он… А слава вся ему досталась, обидно знаете ли… Хотите знать, как все на самом деле было?

- Естественно! – Обрадовался любознательный Ваня.

- Я тогда только-только в местные леса из дальневосточной тайги переведен был. Повысили меня, значит… Ну, вот! Обходил я как-то свой участок и набрел на болотце лесное. Глядь! А там дева дивная водная…

- Русалка что ли? – Спросил Ваня, демонстрируя неплохие знания славянской демонологии, почерпнутые им в детстве из сказок.

- Да, нет, Ваня, русалка-то из человечьих утопленников происходит, из крещенных; значит и внешность у нее отвратная, млекопитающая! А для меня, Ваня все ближе к красоте лесной тянет, к деревьям, травке, кусточкам…

- Ну, а дальше-то что?

- Вот сидит, значит, в болоте дева дивная, красоты невиданной…

- Не в сказке сказать, ни пером описать?…

- Во-во, именно так! Ее темно-бурые длинные водоросли пышными волнами ниспадали с головы на обнаженные зеленые плечи, сплошь усеянные маленькими аппетитными бородавочками. Водоросли убраны болотным хвощем и молодыми пиявками. На голове красовалась модная кокетливая жабка…

- Ну, понял уже, красивая она очень! – Не выдержал Ваня описания болотной красавицы – его от этого стало нестерпимо тошнить.

- И сталось тут со мной что-то! – Как ни в чем небывало продолжил свой рассказ Леший. – Совсем рассудок потерял. Влюбился, значит… И она на меня смотрит, да ласково так, всеми своими шестью бездонными лягушачьими глазками. Словом, раззнакомились мы. Оказалось, что моя избранница – женщина замужняя, жена местного Болотного, двоюродного брата Водяного. А звать ее Болотница. Опечалился я, но привязанность свою не бросил – стали тайно встречаться мы, когда Болотный на промысел выходил – он же утопленниками мужской стати питается, да утопленниц, русалок, по-вашему, в наложницы берет. А где ты их в глухомани-то этой найдешь? Приходится издали заманивать, чтоб в болоте утопли. Так, что подолгу он отсутствовал, на нашу с моей ненаглядной радость и негу.

- Так вы, что, Леший, прямо там, в болоте и нежились?

- Ну, конечно! Где же еще? Ей, ведь, Ваня, на сушу выходить боязно – высохнуть она может… Да и в болоте-то сподручнее – там газы отходят, джакузи получается. Ил мягкий, а водоросли как водяной матрас.

- Ну, дела!.. – Искренне поразился Ваня, - так и в этой глухомани жизнь кипит. Даже любовные романы заводят с изменами… Только при чем тут мой тезка Сусанин?

- Терпение, Ваня, имей, терпенье! Вот жили мы так в неге и согласии, когда произошло несчастье. Узнал как-то Болотный про наш роман – Кикимора, сексот известный, настучала из ревности. Ну, и вернулся, значит, Болотный раньше времени из командировки. Злой такой и голодный. Застукал нас с моей милой, так сказать, на горячем, когда мы в пузырях кувыркались.

- Представляю, что тут началось!

- Э, Ваня, ты и представить себе не можешь! Бился я как демон из преисподней. Только Болотный-то посильней меня будет, да и помоложе. Ну, значит, скрутил он меня, водорослями опутал и говорит: «Ты, Леший, бабник известный, и если я в твой Департамент отпишу, чем ты тут вместо службы занимаешься, то снова тебя в тайгу вернут, и будешь ты там белок гонять да не видать тебе крещеной души на закуску…» Короче здорово он меня напугал. Я и спрашиваю, как, мол, избежать мне огласки и позора такого. А Болотный и отвечает: «Я тебе, старый кобель, услугу сделать хочу. По милости твоей я голодный очень, и если ты в мое болото человек сто заведешь – так и быть, прощу я тебя и Болотницу отдам, мне такая изменница ни к чему…» Услыхав такие речи, возрадовался я, ну и согласился, естественно.

- Кажется, начинаю понимать… - В предвкушении интересной развязки потирал руки Ваня.

- Ну, тогда дальше слухай, только я от пут болотных освободился, иду по лесу, думу думаю, где же мне столько людишек сразу достать в моей-то глухомани, как, чу, голоса слышны. Много голосов-то! Я кустом прикинулся – и туда, шасть!.. Когда гляжу, а там войска не видимо, и чудно так все разговаривают, пшекают, как перепела на гоне. Конные все. А впереди пеший идет. Гляжу ближе… Кажись нашенский, костромской, его уж рожу точно с заморскими вояками не спутаю. Я к нему: «Кто такой, мол, и куда путь держишь?» А он услыхал меня и давай креститься: «Чур, меня, чур, уди Леший». От знамения крестного я осерчал, да как свистну… - Тут Леший немного смутился, наверное, вспомнил, как неудачно он свистел накануне. – Тогда я лучше свистел. Ну, кони перепугались и в карьер от меня в страхе кинулись. Прямехонько в болото к Болотному на закусь. А тезка твой, Ваня, впереди коней бежит, да быстро так, чтоб не затоптали.

- Ну, а ты, Леший?

- А, что я!... Я еще быстрей к болоту примчался и кричу, значит: «Принимай Болотный, закуску заморскую, их не сто даже, а целая тыща! Надолго запасов хватит… А нашенского мне оставь – я ему покажу, как честных духов знамением крестным осенять…»

- Так, значит, это ты Сусанина замучил?

- Не, не я! Я его спасти хотел, хоть и человечишко, а все ж, нашенский. Только Болотный и его сожрал. Говорит: «У меня, Леший от заморских с непривычки живот разболелся, надобно нашенским закусить – все ж здоровей пища». А сам все в зубах ковыряется и отплевывается. Гляжу, материи кусок выплюнул. Поднял его я и вижу надпись: «Сделано в Польше». Ну, понял тогда я… Насчет качества-то!

- Так отдал Болотный тебе твою ненаглядную? – Поинтересовался Ваня.

- Отдал, не сразу, конечно. Поторговался малость. Посерчал, что товар не лучшего качества. Только где ж я ему столько нашенских достану – они ведь, чай, не такие дурни, чтобы по болотам-то нашим стадами бродить… Сошлись, что один к десяти – как раз сто наших и будет. Даже сто один, если тезку твоего, Ваня, учесть.

- И где же теперь твоя, Леший, избранница?

- Известно, где, в чаще, лесовичков воспитывает! Детишек, наших, значит!

- А они, Леший, что, тоже, такие же как ты, прожорливые?

- А, как же, все в меня! – Гордо ответил Уполномоченный по глазам.

Неожиданно словно шквал налетел на винтопил – это проснулся Санитар и спросонья, не разобрав где находится, а может, увидев лица и морды своих мучителей, попытался спастись бегством и, невзирая на свою немалую массу, бабочкой порхнул из винтопила.

Он бы непременно разбился, если бы Маврикий не удержал Санитара за ногу своей демонически мощной хваткой.

Винтопил накренился, закрутился на месте и с силой ударился о раскидистую крону древнего дуба…